На краткий миг молодой король ощутил себя предателем собственного народа и королевства. Странная раздвоенность охватила его — словно двумя взорами одновременно наблюдал он за происходящим. Древний чародей, Владыка Тьмы, Повелитель Бурь приветствовал сородичей, намереваясь использовать их для воплощения давно выношенных замыслов, в то время как сын короля Брайана и королевы Лицеретты Августины понимал, что сотворил нечто непоправимое, разорвав старый договор.
Лорд Точащих Землю шел в сопровождении всех принцев Великих Домов, высоко подняв голову, и Гайвен вспоминал, что знал об этом сиде. Доставшаяся юноше память Шэграла Крадхейка простиралась перед ним вплоть до последнего часа жизни Повелителя Бурь. Она не обрывалась на зачатии Бердарета — сведения о последних нескольких столетиях жизни лорда Метели Гайвен подхватил прямо из информационного потока, когда пращур умирал. Некоторые сказали бы, что вместе с душой старого Крадхейка, но юноша в подобные глупости не верил.
Келих считался слабым правителем. Эльфийские кланы выбрали государем его, а не куда более властного Брелаха, потому что рассчитывали править по собственному разумению, воспользовавшись безволием короля. Однако Келих, восходя на трон, принял память своих предков — и кто знает, чему те его научили?
Гостей Гайвен распорядился принять в Сиреневом Зале, где обычно проводились торжественные вечера. Последствия недавного побоища уже были убраны, и банкетная комната блистала мириадом огней, дробившихся в зеркалах. Эльфийские лорды рассаживались за длинными столами, и слуги ставили перед ними угощения — оленину и баранину, рыбу, овощи и салаты, и прочие блюда, разливали по бокалам лучшее вино.
Собственных вассалов и подданных Ретвальд распорядился на этот прием не пускать — опасался, что сказанное на нем будет предназначено не для их ушей. Идя по коридору, он и без того заметил излишне внимательный взгляд венетского посла, стоявшего в тени возле шпалеры. Ольгерд Прашкевич следил за двигавшейся по замку процессией, и Гайвен уже мог представить, как дипломат сочиняет спешную депешу своему великого князю.
— Почему Келих пожаловал настолько внезапно? — шепотом спросил Ретвальд у Эйслин.
— Я понятия не имею, — эльфийка, искренне обескураженная, едва ли что-то скрывала. — Он планировал явиться в Иберлен через месяц, как сам утверждал. Тут далеко не все силы, которые король мог бы собрать.
Разумеется, в Сиреневом Зале разместились не все новоприбывшие. Большая часть солдат с офицерами отправилась в гвардейские казармы, составить компанию уже облюбавшим их подручным Дэлена. Банкет посетили лишь самые знатные из лордов, в количестве примерно двух сотен и в сопровождении избранной охраны. Чародеями тут являлись далеко не все, а из тех, кто являлся, не каждый сказал бы про себя, что он в этом ремесле силен. Не всякий фэйри обучается колдовскому искусству и имеет к нему склонность, как и не всякий человек.
И все же нет в мире чародеев более могущественных, чем эльфийские.
Встав во главе длинного стола, Гайвен поднял бокал с вином:
— Здоровье кузена моего, светлого государя Келиха! Здоровье народа Сумерек!
— Здоровья и тебе, юный Крадкейх, — лорд Точащих Землю к своему вину не притронулся и с кресла не поднялся. — Я нанес тебе визит в спешке, и не по радостному поводу, как ты, наверно, уже догадался. — Шепот прокатился по залу и тут же стих. — Мой брат и товарищ, Брелах Скегран, капитан Стражей Грани и принц нашего дома, сегодня встретился в бою с Фэринтайном и Айтверном, как донесли мне воины, присутствовавшиие при этой схватке лично. Произошло это в полдень, в городе, называемом Райгерн. Армия, возглавляемая Айтверном, прорвалась сквозь ворота, прибегнув к помощи чародейства. Лорд Брелах вызвал Владыку Холмов на честный поединок и без труда одолел, однако лишить жизни не успел. Артур Айтверн, нежданно для нас всех, сумел принять обличье дракона, как делали это его далекие предки, и заживо сжег моего брата.
Бокал, который Гайвен Ретвальд сжимал в руке, треснул, хотя юноша даже не шевельнул пальцами. Брызнули осколки стекла, полилось на рукав вино. Коротко вскрикнула, вскакивая, Эйслин Дановар.
— Артур Айтверн жив? — спросил Гайвен, отряхивая ладонь. Придется сменить перчатки, да и дублет, пожалуй, тоже.
Принял обличье дракона. Силы небесные. Со времен Эйдана такого не делал никто.
— Когда два воина, уцелевших из отряда Брелаха, покидали Райгерн, открыв портал и бросив там в спешке орнитоптер — Айтверн несомненно был жив. Лорды Кенан и Мотори возвратились к моему двору, воспользавшись имевшимся у них артефактом для перемещения и без остатка истратив его силу. Они говорили, что дракон впал в неистовство и стремился уничтожить все на своем пути, не разбирая ни друзей, ни врагов.
Меньше всего Гайвен рассчитывал, что Артур сможет прибегнуть к наследию, доставшемуся ему от основателей рода. Прежде древняя Сила спала в Айтверне куда крепче, нежели в молодом Ретвальде. Но если что и могло противостоять могуществу Брелаха Скеграна, то это только она. Невероятно удачное стечение обстоятельств, надо полагать. Но оно же выступило в роли камешка, низвергающего вслед за собой лавину.
— Я приношу вам соболезнования, лорд Келих, — сказал король Иберлена.
— Благодарю, но не стоит. Мы не были дружны с Брелахом, что знают все присутствующие тут. Однако же, он был мне братом, а за братьев полагается мстить. Несложно понять, что остаться после подобного в стороне я не мог. Я поднял весь двор Звездной Цитадели и явился сюда, и вот мы здесь, в твоем чертоге, потомок Шэграла. Я сомневаюсь, что Фэринтайн погиб. Он силен, и как донесли мне, в его свите были чародеи, способные его защитить. Если на его стороне Драконий Владыка, предстоит жаркий бой. Я намерен отомстить тому, кто лишил меня родича.
И привел для этого сюда целую армию. Лучших воинов и колдунов континента. Да что там континента — всего мира. Гайвен почти физически ощутил, как на его горле сдавливается петля. Сейчас он со всей ясностью осознавал, как глубоко заблуждался, пойдя на этот союз. Слова, произнесенные королевой Кэран Кэйвен, будто наяву вновь звучали в ушах: «Существа, которых вы считаете друзьями, уничтожат вас сразу, как только потеряют в вас нужду».
Келих намеревается мстить, а затем править. Он даже почти не скрывал этого.
«Чем я только думал? Как мог совершить такую ошибку?»
Артур Айтверн и Кэран Кэйвен оба были правы, вот только чтобы осознать их правоту, требовалось перешагнуть через гордость и гнев, а сделать этого наследник Бердарета-Колдуна не смог. Лишь сейчас его настигло запоздалое и бессмысленное раскаяние.
Одни манипуляции порождали другие. Повелитель Бурь надеялся через правнука выиграть давно проигранную войну — но сам сделался орудием в руках Точащих Землю. Гайвен вцепился в предложенное ему магическое знание — но даже оно едва ли смогло бы помочь в схватке со всеми чародеями сидов разом. Своей поспешностью Ретвальд создал им формальный повод, сам попросил вторгнуться в Иберлен — и тем дал партии войны одержать в Звездной Цитадели победу над партией мира. Иначе бы разные фракции Благого и Неблагого дворов еще века могли провести в прениях и спорах, стоит ли им вмешиваться в дела человечества.
— Я немедленно окажу вам всю потребную помощь, лорд Келих.
— Отрадное рвение, юный Крадхейк. Можешь, впрочем, не спешить слишком рьяно. Один день и одна ночь не изменят пока ничего. Мы все равно обладаем преимуществом перед нашими врагами и, если как следует подготовим атаку, сокрушим их легко. Насладись вином и трапезой, позови лучших своих менестрелей — пусть развлекут и нас. Затем ступай отдыхать, ибо уверен, государственные заботы утомили тебя. Держать совет о делах войны станем завтра.
Келих улыбнулся. Откинулся в кресле, принимая расслабленную позу. Он не выглядел ни зловещим, ни угрожающим — наоборот, держался любезно, приветливо, снисходительно в чем-то даже. Но впервые за все эти дни Гайвен Ретвальд почувствовал страх. Этот юноша вовсе не был прост. Кровь Точащих Землю текла в его жилах — коварного и злого клана, недаром удержавшего за собой престол.