— А я вижу, — сказал Остромир решительно. — Я вижу лицо этого мальчика. Посмотрите и вы на него внимательнее, ваше величество. Это сразу бросилось мне в глаза — Гледерик действительно не похож на южанина. Он вылитый иберленец. Я тех хорошо знаю. И непростой иберленец. В его лице отчетливо проступает то, что именуется благородным происхождением. И ведет он себя не так, как сын простого мастерового или приказчика. Особенно в здешних краях, где народ бесправен и забит. Гледерик вполне может сойти за выросшего в изгнании наследного принца. Давайте попытаемся. Что мы теряем?

— Безнадежная и призрачная надежда, — сказал Эдвард прямо. — Чем она может нас спасти?

— А у нас есть какая-то другая надежда? — прищурился чужеземный солдат. — Простите, но я о такой надежде ничего не знаю. Против нас выступила чародейка настолько могущественная, что колдуны древности отнеслись бы к ней с уважением. Через полтора месяца она окажется в вашем замке, и тогда сделается сильнее десятикратно. И мир тогда падет перед нею — так сказала юная леди Кэран, и вполне возможно, это были не пустые слова. Единственный человек, который, возможно, сумеет достать нам оружие против нашего противника — вот этот вот самый мальчик, которого притащил к нам ваш брат, случайно встретив его в грязном трактире. Одной своей рукой Гилмор Фэринтайн едва не навлек на нас погибель — так может, другой рукой он привел и наше спасение?

— Хватит, — отрезал Эдвард решительно, отстраняясь от фляги с вином, которую Гленан ему протянул. — Достаточно я склонялся перед всякими безумными идеями и опрометчивыми решениями! Я устал потакать чужому безумству. Достаточно с того, что я не смог убедить Хендрика остаться дома. А что теперь? Наша армия разбита, гарландцы, возможно, скоро подступят к столице. Я теперь король Эринланда, и вы предлагаете мне бросить мой народ и отправиться в путешествие за тридевять земель, руководствуясь одними лишь пьяными байками какого-то южанина, которого мы даже в глаза никогда не видели?

— До Серебряных Лесов не так уж и далеко ехать, — заметил Остромир. — Можно как раз успеть обернуться к Йолю, туда и обратно. Но вы правы. Не стоит королю бросать в беде свой народ. Я поеду вместе с мастером Гледериком сам. Тем более, те края я знаю хорошо. Гледерик спустится в подземелье, достанет артефакт, и мы вернемся обратно. Если все сложится хорошо, успеем как раз к зимнему солнцестоянию. Тогда мы встретим леди Кэран во всеоружии, и может быть, даже сможем с ней совладать.

— Это отчаянно и глупо, — сказал Эдвард.

— Не спорю. Как вся наша жизнь. — Остромир вздохнул и поглядел на Дэрри. — Ну что, молодой мастер Брейсвер, вы готовы отправиться в небольшое путешествие?

— Конечно готов, — ответил юноша без раздумий. — Я и так уже давно в путешествии, и мне не очень важно, в каком именно направлении двигаться. К тому же, так я хотя бы буду знать точно, врал мой папаша или нет насчет наших предков, — он усмехнулся, а потом с вызовом посмотрел на герцога Фэринтайна. — Я знаю, что вы мне не верите, — сказал Дэрри, глядя ему в лицо, — но я все равно сделаю все, что у меня получится.

— Господь с вами, — вздохнул Эдвард. — Езжайте. Мы все равно стоим на краю пропасти, и отсутствие двух воинов погоды не сделает.

— Отсутствие трех воинов, — напомнил о себе сын графа Кэбри. — Дэрри мой друг, и хороший друг, как я надеюсь. Я ему доверюсь, вернее рассказам его отца, и поеду вместе с ним. Вдруг у нас что-то получится. Сами понимаете, ваше величество — отчаянные поступки для отчаянных времен. Прошу вас временно отпустить меня с моей службы и разрешить отправиться вместе с Дэрри и мастером Остромиром к тайнику Пяти Королей, — закончил Гленан со всей возможной придворной церемонностью.

Эдвард Фэринтайн с мгновение глядел на сидящую напротив него троицу. На насупленного, угрюмого Гленана, готового, казалось, прямо сейчас вскочить в седло и ехать навстречу новой, таинственной цели. На Остромира — спокойного, решительного, совершенно невозмутимого. На Гледерика, который уже изрядно захмелел и начал с тревогой подумывать, а что, если лорд Фэринтайн все-таки прав в своих сомнениях и все отцовские истории про их царственных предков окажутся всего лишь обычными байками подвыпившего мещанина? Вдруг двери древнего тайника не откроются Гледерику? Юноше сделалось неуютно. Возможно, подумал Дэрри, никакой пользы предложенное им предприятие не принесет, и они лишь впустую потеряют время, когда могли бы потратить его на поиски другого, по-настоящему действенного решения. Возможно, он в самом деле сказал сейчас глупость, и эта глупость их всех в конечном счете погубит.

— Ну что ж, — сказал наконец Эдвард. — Я не буду вам препятствовать. До Таэрверна доедем вместе, благо нам по пути. А оттуда — отправляйтесь в путь.

— Я благодарю вас за ваше понимание, — кивнул Остромир.

— Не стоит. Я был бы плохим королем, если бы не понимал, что излишняя осторожность столь же опасна временами, как излишнее безрассудство. Езжайте. Я хоть и сомневаюсь в вашем успехе, но все равно буду желать вам удачи.

— Но сначала, — сказал Гледерик, — прежде, чем что-либо еще делать, я, с вашего позволения, все же допью это вино.

Гленан протянул ему фляжку, и Гледерик приложился к ней как следует, стараясь выдуть ее до последней капли. Голова у него слегка уже кружилась, и мир начинал расплываться прямо перед глазами. Лица боевых товарищей, озаренные неспокойным пламенем костра, казались сейчас какими-то нечеткими, видимыми словно во сне. Ночь сомкнулась над лесной поляной, подобно непроглядному пологу, и в ночи этой таились в равной степени кажущиеся невероятными сейчас и опасная древняя магия, готовая погубить весь знакомый им порядок вещей, и беспочвенная надежда на спасение.

— Это что же такое получается, — поинтересовался Дэрри, утирая губы рукавом, — это мне теперь спасать мир?

Глава десятая

Утром пошел дождь. Противный и накрапывающий, он начался где-то за час до рассвета, и вырвал Гледерика из и без того тяжелого и муторного сна. Юноша тревожно заворочался под плащом, которым накрывался, лежа на земле возле остывшего давно костра. Холодные капли напрочь промочили тонкую ткань, Дэрри два раза оглушительно чихнул и сел. Лагерь еще спал, не считая часовых, но Дэрри растолкал дрыхнувшего без задних ног Гленана.

— Глен! Эй, Глен! Очнись!

Потомок благородного графского рода пробормотал невнятное ругательство и нехотя разлепил глаза:

— Чего вам, ваше высочество?

— Будешь так меня называть — кулаком под ребра тресну, — посулил Дэрри.

— Какие мы стали грозные, лорд Кардан, — пробормотал Гленан Кэбри, в свою очередь широко зевая. — Зачем ты меня будишь?

— Выходить уже скоро. Да и мне скучно, — сказал Дэрри с наглостью, а сам меж тем подумал, что ему скорее муторно и страшно, чем скучно. Ему снились кошмары. Падающий замертво Гэрис. Окруженная живыми тенями волшебница. Еще Дэрри видел в своем сне башни Вращающегося Замка — и эти башни в самом деле медленно оборачивались вокруг своей оси, каждая в своем собственном странном ритме, а из высоких окон рвалась наружу ослепительная темнота.

Жуткие сны. Да и вообще, очень сложно было нормально выспаться, помня, что в какой-то миле от лагеря угрюмой громадой высится Каэр Сейнт.

— Гленан, скажи, чего у меня башка так болит? — поинтересовался Гледерик жалобно.

— Сложно сказать, — графский отпрыск сел и принялся рыться в походной сумке, доставая из нее скудный завтрак. — Солонину и сыр будешь?

— И хлебушка, пожалуйста, — сказал Дэрри вежливо.

— На здоровье. Я не знаю, Гледерик, почему у тебя так болит голова, — признался Гленан с набитым ртом. — Может, все дело во вчерашнем бренди?

— Мы пили вино, — отвечал Дэрри с достоинством. — Уж это я хорошо помню.

— Да, а потом лорд Эдвард сказал, что негоже так рано завершать тризну по погибшим товарищам, Остромир его поддержал, и они достали очень недурный бренди. Это ты припоминаешь?