– Вы не человек. – Айна дернулась, рванулась вперед, словно хотела залепить пощечину, но Артур схватил ее за руки, крепко удерживая. – Вы не человек! – вновь крикнула Айна. – Вы просто бездушная тварь, без души и без совести, проклятая нелюдь! Я вас ненавижу, вы меня слышите, я вас ненавижу, как может ненавидеть человек! Я проклинаю вас, будьте вы прокляты, отныне и навечно! Получайте то, на что бросили меня, пейте собственный яд! Я не желаю, чтобы вы жили на свете! Я хочу, чтобы вы умерли! Я хочу, чтобы вы попали в ту же беду, в которую попала я, – и не выбрались из нее! Чтобы никто не пришел за вами и не спас вас, чтобы никто не протянул вам руки! Именем всех сил, что есть в этом мире, я налагаю на вас проклятие, пусть оно вцепится в вас и не отпускает, пусть оно сожрет вашу плоть, и ваши кости, и ваше сердце тоже сожрет, если только оно у вас есть, сердце! Я вас проклинаю! – Айна опять рванулась к отцу, но Артур удержал ее.

– Не надо, – шевельнулись его губы. – Не надо. Здесь ничего не изменишь.

– Да? – Айна повернула голову. – А если здесь нельзя ничего изменить – где тогда можно?!

– Юная леди, – вдруг подал голос Орсон Уилан, все время до этого стоявший в углу и делавший вид, что его тут нет. – Юная леди, я вас понимаю, но вам бы успокоиться сейчас. Вы и так слишком много волнуетесь.

– Довольно. Замолчите все, пожалуйста, хоть на минуту, – сказал Раймонд, чувствуя, как спину легонько – или совсем не легонько – укололо стальное жало. «Будьте вы прокляты». Его проклинали уже много раз, и порой справедливо. Но человек одной с ним крови – впервые. Даже брат, умирая, не сказал никакого проклятья. Раймонд не умел бояться. Но чувство, которое он сейчас испытал, хоть и не было страхом, очень ему не понравилось.

– У меня нет времени, – через силу продолжил лорд-констебль, – у меня нет времени выслушивать это все, так что извольте не беспокоить меня. До тех пор, наконец, пока мы не пошлем Эрдера на тот свет. Я хотел распорядиться насчет вашей участи, так вот, она будет такой… – Герцог запнулся.

«А какой она будет? – подумал он. – Отправлять мальчишку в бой, под мечи и стрелы, нельзя ни в коем случае, даже если сам он просто горит от желания вершить подвиги. Подвергать тебя, Артур, опасности я больше не намерен, довольно и того, что взял ночью к Эрдеру. По большому счету рисковать не стоило и тогда, но ты должен был пройти испытание на выдержку и наконец повзрослеть. Жаль только, что не сумел».

Не успел Раймонд решить, как распорядиться детьми, как в дверь постучали и в комнату заглянул новый посыльный.

– Сэр, – солдат торопливо поклонился, – дозорные с башен увидели отряды врага. Они идут городскими улицами к замку. Его величество и генерал Терхол ожидают вас на стене у ворот.

– Очень хорошо, – сказал Раймонд, хотя и не видел в новостях ничего хорошего. – Идите. Я сейчас буду.

Посланец короля кивнул и ушел.

– Орсон, – сказал герцог капитану гвардии. – Останешься в донжоне. Данными тебе мной полномочиями будешь руководить обороной. Если они прорвутся, а я не смогу вернуться. Артур, – обратился Раймонд к сыну. Решение явилось неожиданно, само собой. – У тебя наконец появился шанс послужить Иберлену. И послужить хорошо, а не так, как захочется твоей левой ноге. Его величество отказался покидать крепость, но я не могу рисковать судьбой династии и страны. Наследник престола должен быть в безопасности. Ответственность за него я возлагаю на тебя. Отправляйся к дофину и выведи его из замка и из города. Старой Дорогой. Когда окажетесь вне Тимлейна – смотри по обстоятельствам. Если мы победили – все отлично, возвращайтесь. Если же нет… Отправляйся в Малерион. Поднимай лордов. Если мы потерпим поражение, то за будущее королевства отвечаешь ты, и никто другой.

К удивлению Раймонда, Артур не стал спорить.

Раймонд снял с пальца украшенный рубином золотой герцогский перстень и бросил сыну. Тот легко поймал.

– Это – знак главы дома, – негромко сказал потомок Драконьих Владык. – Когда победим, вернешь. А сейчас живей. И сестру с собой возьми. Ну же.

Того, что случилось секундой позже, Раймонд Айтверн никак не ожидал. Артур шагнул вперед и обнял отца, с силой сжав плечи. Очень крепко, так крепко, как не обнимал никогда, даже в детстве.

– Я сделаю, – сказал он глухо.

– Иди. И береги себя.

Глава 7

Драконий Владыка

Они выходили на площадь перед королевским замком, блистающей сталью рекой вытекали из переулков и улиц, и солнце торжествовало, с яростью пылало на их доспехах, на их щитах, на закрытых окнах их забрал, на наконечниках копий. Сталь горела и плавилась в свете наступившего дня – ясного, погожего, доброго. Ряды пехотинцев с двуручниками и алебардами – сотни сапог слитно маршировали по мостовой. Рыцари в броне, с развевающимися плюмажами, на гордых конях лучших пород. Мятежники шли вперед, выстраиваясь боевыми порядками в виду стен цитадели, и казалось, что они явились на парад, а не на сражение.

Ветер рвал их знамена. У них у всех, у каждого отряда, были свои знамена, и сюда собралось немало владетелей с севера, и с востока, и даже с юга. Гончий пес Данкрейнов. Атакующий коршун Коллинсов. Золотой единорог Тресвальдов. Олень Холдейнов. Белый конь Гальсов. Дикий бык Дериварнов.

Серебряный грифон Эрдеров.

– Как все глупо, – вслух подумал Раймонд Айтверн, стоящий на широком парапете крепостной стены, в окружении выстроившихся в две шеренги лучников, готовых по команде открыть стрельбу. Вместе с герцогом находились генерал Терхол и король. За спиной, внизу, на внутреннем дворе, стояли, сомкнув ряды, верные престолу солдаты. – Не понимаю, на что они надеются, – продолжал Раймонд, обращаясь преимущественно к Ретвальду. – Я взял не одну крепость, говоря по чести, да и обороняться мне тоже случалось. И я сталкивался с разными тактиками. Но так нелепо замки не берет никто. У них нет ничего, чтобы форсировать ров. Даже вязанок хвороста. Я не вижу приставных лестниц. Как они решили лезть на стены? Взлетят, будто птицы? А где тараны? Или господа мятежники станут биться в ворота собственными лбами? Не иначе, они просто решили дать нашим стрелкам шанс уложить их всех наземь. Парой залпов. А кто не ляжет сразу, дождется подхода гарнизонных войск. Кстати, Гарт, где они?

– Скоро будут, сэр.

– Надеюсь… Так вот, я не понимаю, господа мои, всей сути этого шутовского переворота. Он больше смахивает на фарс. Вам так не кажется?

– Мысль восстать против законной власти – сама по себе безумие. Неудивительно, что эти люди безумны и в остальном, – заметил Брайан Ретвальд.

Владыка Иберлена был облачен в черный кружевной камзол, его ладонь лежала на эфесе длинной шпаги. Лицо короля оставалось бесстрастным.

Прежде лорд Брайан не принимал участия ни в одном бою, в отличие от своего покойного отца. Тем не менее растерянным или взволнованным государь не выглядел. Скорее – отрешенным. Раймонд хорошо знал, как часто его сюзерен становится погруженным в себя. Иногда даже за обсуждением государственных вопросов казалось, что Брайан Ретвальд грезит, полностью уходя от мирских дел. В такие моменты взгляд короля становился рассеянным, он мог начать рассуждать на отвлеченные темы.

Вот и сейчас Брайан говорил неспешно, будто сквозь поволоку сна:

– Все эти достойные лорды, что собрались ныне возле наших ворот, оставались безупречно верны нам прежде. Мне казалось, мы правим по справедливости и ни в чем не нарушаем прав наших вассалов. Их мятеж может быть продиктован одними только амбициями, но я был склонен полагать, Эрдер и Коллинс имеют и так немало, и странно с их стороны было бы покушаться на большее.

– Это все риторика, ваше величество, – поморщился Айтверн. – Иногда предательства совершаются лишь в силу человеческой натуры, какими бы красивыми словами эти господа ни прикрывали свою измену. Я не понимаю подоплеки происходящего, и это мне, признаться, не по душе. У них должен быть некий еще последний довод, если вы понимаете, о чем я говорю. Некое скрытое преимущество. Но я не понимаю, что это за преимущество. Гарт, вы уверены в своих людях?