— Не осудят. Не тогда, когда весь этот город будет славить меня, как избавителя от тирана. Едва тело последнего Крадхейка остынет, я направлюсь в темницу, где он заточил своих лордов, и выпущу их на волю. Коронный Совет — легитимный орган власти в этой стране, и сторонников у него все еще много. Вельможи провозгласят меня сюзереном, признают суверинетет Сумерек над всем здешним краем, взамен на гарантии их власти в собственных доменах. Когда Ретвальд падет, я заберу Иберлен себе — и обрету в нем поддержку большую, нежели имею даже среди нашей собственной знати. После всех смут я объединю эту страну и принесу ей порядок — а уже потом смогу диктовать нашу волю и всему континенту. Простонародье скажет, что мудрый король эльфов одолел злого колдуна, а дворяне будут видеть, кто восстановил их привилегии. Вместе люди и фэйри восстановят баланс, давно утерянный.

Эйслин невольно вспомнился случившийся перед ее отбытием в Иберлен разговор. Тогда Келих уверял, что лишь идет на поводу у Неблагого двора и прочих уверенных в необходимости вторжения на юг фракций. Король говорил, что не имея силы обуздать волну, старается ее оседлать. Себя младший Скегран старался выставить заложником обстоятельств, радеющим лишь об общего благе.

Брелах тогда поверил в искренность брата, отправился на самоубийственную миссию, против двух наследников величайших колдовских кланов — и погиб в битве с ними. Таким образом Келих избавился от того единственного, кто мог бы свергнуть его с трона и по праву крови занять престол, возникни в стране недовольство действиями короля.

Лишь сейчас, во внезапном прозрении, девушка поняла подлинные замыслы лорда Точащих Землю. Много столетий уже королевский титул оставался в их стране больше почетным званием, нежели источником подлинной власти. Племена и народы сами решали внутренние дела, используя Звездную Цитадель как место для переговоров и торговли. Молодой и честолюбивый, потомок Скегранов, бывших некогда подлинно великими государями, не мог удовлетвориться ролью церемониальной фигуры, исполняющей лишь формальные функции. Он решил устранить Гайвена, в самом деле совершившего немало ошибок, и стать хозяином Иберлена. Опираясь на поддержку людей, Келих мог бы повелевать затем и сидами, демонстрируя свое могущество.

— Опасный план, — сказал Кенан. — И подлый. Молю, мой король, отриньте его. Вернемся домой. Пусть люди сами решают свои дела. Мы им не хозяева, не наставники, не владыки. Мы не настолько мудры сами, чтобы вечно решать за других. Дайте человечеству свободу.

Мотори молчал. Стоял, опустив голову, утопая в тени.

— Я не могу так поступить, — сказал Келих. — Пойми, ап Лердайд, старый Шэграл был прав. Некогда мы создали для людей идеальный мир — воплощение их мечты. Тысячу лет, изобретая машины одна сложнее другой, смертные мечтали возвратиться к более простым и честным временам. Мы дали им такую возможность. Медицина избавила род человеческий от большинства болезней, знакомых их предкам. Научные достижения были переданы нам, единственно способным ими распорядиться. Так люди обрели совершенный уклад, прежде существовавший лишь в балладах и сказках. И теперь они стремятся разрушить его, вновь отравить землю и воды? Мотори-доно подтвердит тебе. Он видел, как в разных уголках света пробиваются ростки грядущей беды.

— Я еще раз прошу, мой король, — сказал Кенан. — Вами владеют безумие и гордыня. Прав был господин мой Брелах, выступая в Звездном Чертоге. Земля велика, и всю извратить смертные не сумеют. Часть останется нам, и мы сохраним ее чистой.

— Я принял решение, — промолвил лорд Точащих Землю бесстрастно. — Не прекословь.

Лицо тилвит тега исказилось от гнева:

— Вы послали моего господина на смерть! Он выступил против вас, осудил эту порочную войну. Не желая соперничать с ним, вы выставили лорда Брелаха против Айтверна, надеясь, что в том пробудится дракон. А кто способен противостоять их безрассудной ярости?

Кенан ап Лердайд, тилвит тег из высокого рода Ручья, что брал начало еще в старом Гвинедде, решительным жестом сбросил с плеч алый плащ. Вытащил из ножен короткий прямой меч, с золоченой рукоятью и голубоватым клинком, сделанным из метеоритного железа. Он невольно напомнил Эйслин в этот момент Брелаха — тот тоже потрясал мечом в Звездном Чертоге, уверенный, что сможет достучаться до своего сюзерена. А еще встал в памяти Гайвен, когда тот грозил уже Брелаху. Как похожи иногда мальчишки. Кенан и был мальчишкой в свои четыреста лет, не успевшим вырасти толком. Тилвит теги живут и взрослеют дольше и медленнее прочих. Эйслин любила его.

Келих иронически приподнял тонко очерченную бровь, чуть склонив голову:

— По всей видимости, пагубный пример твоего командира оказался заразителен. Если мои подданные раз за разом выказывают своевольство, похоже и в самом деле настала пора искать новых. Успокойся, ап Лердайд, и не позорь имя и род, тебе принадлежащие, проявлением бессмысленных страстей. Королевство наше утратит всякий смысл, если каждый подданный станет указывать королю.

Кенан вздохнул и опустил меч, не став его, впрочем, прятать.

— Иногда указать королю не грех, если король не прав. Государь, повторю снова. Отмените ваше решение, оставьте молодого Крадхейка его судьбе и вернемся домой. Мое сердце наполняют скорбь и гнев за лорда Брелаха, но они — дурной советчик. Простите мне дерзкие слова. Я верю, что в действительности вы не желали гибели брата. Просто не совершайте ошибку, когда осталась возможность ее избежать.

Келих вздохнул. Замер, будто раздумывая о чем-то — а затем поднял руку, переплетая пальцы в хорошо известном девушке жесте. Брелах любил пользоваться этим заклятьем. Эйслин вскрикнула, напрягла волю, стараясь помешать Келиху — но не сумела. Незримые путы продолжали удерживать ее. Дановар была воином, не колдуном. Ее познания в магии оставались ограниченными. Их не хватило ни на то, чтобы порвать сдерживающее заклятье, ни тем более, чтобы отвести предназначенный лучшему другу удар.

Кенан рухнул, выронив клинок и откашлявшись кровью на цветастый ковер. Спустя мгновение он был уже мертв. Лорд Точащих Землю неторопливо поднялся, подошел к убитому на месте воину, носком кожаной туфли развернул его голову так, чтоб остекленевшие глаза смотрели в потолок. На лице короля фэйри не читалось никаких чувств. Оно оставалось совершенно умиротворенным, подобно надгробной маске.

— Вы чудовище, — вырвалось у Эйслин. Девушке казалось, она видит дурной сон. — Как вы могли? Вас проклянет наш народ. Вы убиваете собственных вассалов, что вы за король?

— Он никогда не отличался смирением, — отметил младший Скегран, будто не слыша ее. — Лишь Брелах умудрялся удерживать ап Лердайда в узде, но он же и заразил его еще большей гордыней. Если вассал обнажает клинок в присутствии сюзерена, то не решит ли он в следующий раз этот клинок в сюзерена вонзить? Мотори-доно, будьте любезны, оповестите, когда все закончится, что случилась попытка покушения на мою особу. Провальная.

Ками из Страны Восходящего Солнца стоял прямо, широко расправив плечи. Белее снега была его кожа, и черной молнией разил взгляд. Он был подобен мраморному изваянию, пока не сказал, нарушив тишину, будто прорубив ее мечом:

— Есть вещи, владыка, после которых будет сломана любая верность.

В то же мгновение исчезло сковывающее заклятие, наложенное Келихом на Эйслин — девушка поняла, что это Мотори разрушил его. Едва Дановар осознала, что свободна и снова может двигаться, она выхватила шпагу и бросилась на владыку Волшебной Страны, от плеча делая проникающий выпад. Не осталось ни сомнений, ни колебаний — лишь уверенность, что этот сид, стоящий перед ней, больше не имеет права жить на свете. Келих на каблуках развернулся к Эйслин, едва заметно шевельнул рукой — и девушку отбросило назад на десяток футов. Она больно ударилась спиной о дверцу шкафа.

Мотори Акэти обнажил клинок, длинную чуть изогнутую катану, и сделав за мгновение несколько быстрых шагов, заняв позицию на расстоянии удара от короля. Атаковал, снизу вверх, от земли к сердцу, столь быстро, будто сверкнула серебристая молния. Келих успел заблокировать удар. В его руке сама собой возникла дага с закрытой рукояткой, и Скегран принял выпад на защитную чашечку. Чуть изогнул запястье, давя на клинок противника и направляя его вниз, а сам левой рукой схватил Мотори за горло. Сжались оказавшиеся вдруг неожиданно сильными пальцы, и лицо ками исказилось от боли.