— Вы тоже? — усмехнулся Дэрри. — Казалось бы, какие еще беды могут случиться после всех наших утренних неприятностей!
— Думаю, — рассмеялся Остромир, — этот день еще нас обоих удивит.
Солнце уже клонилось к закату, когда беглецы въехали в широкую долину, поросшую по своим склонам по осеннему времени оголившимся лесом. На противоположном конце долины вставали, отчетливо видимые на фоне темнеющего неба, высокие башни и крепостные стены. Даже отсюда можно было разглядеть, что по размерам своим древняя твердыня, к которой они подъехали, ничем не уступит могучим укреплениям Вращающегося Замка. Величественные и грозные, ее бастионы внушали невольный трепет, а вместе с ним еще и тревогу — словно нечто непонятное и пугающее таилось в кольце этих черных стен. Дэрри невольно поежился, думая, в какую же чертову глухомань завел их сэр Гэрис. Он не слишком верил в чудовищ и прочих волшебных тварей, но если такие существа и могли существовать, то явно в местах наподобие этого.
— Мы почти приехали, — сказал Гэрис Фостер с волнением. — Добро пожаловать в Каэр Сейнт.
Всю дорогу от Броквольского поля Гилмор Фэринтайн провел в нелегких раздумьях. Сначала, увидев смерть своего кузена, он едва не впал в отчаяние. Случилось именно то, чего он опасался все предыдущие дни, и миссия, которую поручила ему Повелительница чар, казалось готова была пойти прахом. Однако чуть позже Гилмор успокоил себя. Кэран говорила, что для ритуала ей необходим носитель древней крови — ну что ж, такой носитель у нее будет. Эдвард пережил битву, а значит, его и следовало доставить в древний замок. Мысль эта доставила Гилмору подлинное облегчение. По крайней мере, ему не пришлось убивать Хендрика самому. И то хорошо — потому что он глубоко сомневался, что нашел бы в себе твердость это сделать.
Гилмор никогда не ладил с братом. Еще с детства стало ясно, что им предстоит идти в жизни разными дорогами. Задумчивый и мечтательный, Эдвард проводил много времени в обществе книг, с равным интересом изучая как немногие уцелевшие древние фолианты, путано повествующие о секретах забытого волшебства, так и современные научные трактаты. Когда он подрос, оказалось, что Эдвард сторонится ратных подвигов, предпочитая совершенствовать свое воинское искусство на турнирах или в тренировочных схватках. Несколько раз младший Фэринтайн, конечно, ходил вместе с Хендриком в боевые походы, однако видно было, что исполнение этой обязанности не приносит ему никакого удовольствия. Впоследствии Эдвард проявил себя как изысканный придворный кавалер и завсегдатай балов. От всех этих привезенных с юга дорогих костюмов, в которые Эдвард облачался, Гилмора просто тошнило. Разряженный в шелка и бархат, его брат и в самом деле выглядел так, как и подобает выглядеть потомку высоких эльфийских властителей. Гилмор же своего происхождения словно боялся. Рассматривая в зеркале свое странное, почти нечеловеческое лицо глазами густого фиолетового оттенка, он словно воочию ощущал пугающее древнее наследие, таящееся в его крови.
Гилмор тоже, конечно, читал книги — в том числе посвященные истории и повествующие об основателях его дома. Упоминались в этих хрониках эльфийские лорды, что правили когда-то землей, направляли движение воды и ветра, отпечатали свои имена навеки в пении птиц и шорохе листвы. Рассказывалось там о Сумеречном Короле, чей двор находился далеко на севере, и о Владыках Холмов, от его имени осуществлявших власть в Срединных землях. Предки Гилмора происходили от этих владык, пусть даже их кровь и была разбавлена десятками браков со смертными женщинами. Фэринтайны старели куда медленнее обычных людей, пусть и умирали в положенный смертным срок. И выглядели они совсем не как люди.
Все это было слишком странно, и долгие годы Гилмор не желал иметь с этим ничего общего. Как не желал иметь ничего общего с братом. Безупречно хорошо воспитанный, слегка насмешливый, утонченный, Эдвард словно воплощал всю ту сторону их общей природы, что вызывала у Гилмора опасение. Потому он и тянулся что было сил к Хендрику. Хендрик, несмотря на наследие Фэринтайнов, полученное им от матери, казался нормальным человеком во всех своих проявлениях. Воинственный и беспечный, он делал мир вокруг себя настолько простым и ясным, насколько это было возможно. Находясь с ним, Гилмор мог позволить себе не думать о всех тех запутанных вопросах, что в противном случае цеплялись к его мыслям в томительные минуты перед сном.
И вот теперь Хендрика больше нет, а Гилмор Фэринтайн привел своего брата в замок своих предков, чтобы убить его, исполняя приказ девушки, владеющей той самой темной магией, которую он всю жизнь боялся.
Это было очень смешно, и наверно ему стоило над этим всем посмеяться, да только смех упорно не лез в горло.
Отряд остановился перед распахнутыми воротами замка, и воины стали спешиваться.
— В гостеприимную обитель вы нас завели, сударь, — проворчал подошедший к ним Остромир.
Каэр Сейнт и впрямь выглядел не слишком доброжелательно к незваным гостям. Окружавший крепость ров давно уже зарос травой, сорные травы, как можно было заметить отсюда, покрыли и внутренний двор. Когда-то короли Таэрверна держали здесь пограничный гарнизон, но потом границу передвинули, и последний солдат покинул этот пост почти два столетия назад. С тех пор Каэр Сейнт, и без того покрытый дурной славой из-за творимого некогда в эльфийские времена в нем колдовства, был окончательно заброшен. В стенах кое-где виднелись пробоины, то были следы давно минувших осад, и в паре мест привратные укрепления начали осыпаться от натиска беспощадного к ним времени. Башни зияли провалами пустых окон. Несмотря на все прошедшие беспощадные годы, древняя цитадель пока еще не обратилась в прах — строили ее на века. Гилмор не знал, как выглядела крепость в те дни, когда в ней правили фэйри — все же, за последующие столетия люди перестроили ее не раз и не два. Тем не менее, если верить словам Кэран, в здешних камнях до сих пор жила сила.
— Может здесь и мрачновато самую малость, — сказал Гилмор, — зато безопасно. При желании тут можно выдержать целую осаду.
— Но такого желания у меня нет, — сказал Эдвард. — Заночуем здесь, а утром обратно в столицу. Лишним временем мы особенно не располагаем. Разобьем лагерь прямо во дворе.
— Я не спорю, — сказал Гилмор. — Рассиживаться лишний раз и в самом деле не стоит. Но все же, я бы сперва советовал нам с вами, герцог Фэринтайн, сперва зайти вовнутрь и осмотреться. Вдруг в замке притаились мародеры или кто-то наподобие?
— И это говорит человек, который сам нас сюда привел, — усмехнулся Эдвард. — Но вы правы. Разведка не повредит. Я пойду на нее сам, а вы, Фостер, пойдете в таком случае со мной. Остромир, составьте нам компанию, пожалуйста.
— С вашего позволения, милорд, — вставил свое непрошеное слово оруженосец Эдварда, мальчишка из дома Кэбри, — я буду вас сопровождать. Мы же в самом деле не знаем, что таится внутри.
— Там таятся пауки, мухи и плесень, — с насмешкой фыркнул Дэрри, хотя было видно, что юноше не по себе. — И таятся они там в огромном количестве. Но если ты и сэр Гэрис туда, то и я тоже. Не могу же я остаться в стороне, когда мой сеньор и мой друг направились в такие живописные руины.
— Многовато уже людей для одной маленькой вылазки, — с недовольством сказал Гилмор.
— В самый раз, — не поддержал его Остромир, проверяя пальцем заточку своего меча. — Вы же сами предупреждаете нас, Гэрис — внутри могут засесть разбойники. Тогда это задачка — как раз для наших пятерых мечей.
Гилмор отрывисто кивнул, стараясь скрыть свои недовольство и волнение. Эдвард приказал тем временем своим людям ожидать их возвращения, и первым ступил на широкий замковый двор. Гилмор последовал за ним — и пальцы его, почти против воли, сжались на рукоятке меча. Он до сих пор не был уверен, сможет ли он совершить то, что задумал. Но привычный ледяной холод поднимался из самых глубин его существа, заполняя сердце. «Кэран говорила, — вспомнил Гилмор, — дни между Самайном и Йолем, темное время, время ворот, время ключей. Дни, когда завеса тонка, и древняя кровь, пролившись, способна разорвать ее в клочья. Что ж, сегодня на Броквольском поле пролилось достаточно крови — в том числе и королевской крови. Осталась одна-единственная, последняя жертва. А потом Кэран распахнет двери, что были закрыты с окончания Войны Пламени, и начнет менять мир по своему усмотрению. Она смелая девчонка, и я ей в этом помогу».